Великая Отечественная Война глазами узницы

   - Мамочка, а расскажи про фашистов! – просили ее дети Лидочка, Наденька и Толик. Но мама не могла удовлетворить любопытство своих маленьких, невинных, не знавших горя и страданий детей. Ее глаза заполнялись слезами, губы начинали дрожать, она закрывала свою полностью поседевшую голову трясущимися руками и тихо плакала. Сестрички и братик не могли понять, что они сделали не так, чем таким они могли огорчить маму, ведь они во всем ее слушались и хорошо себя вели. На всхлипы жены поспешил ее супруг, обнял, погладил по голове и обратился к детям: «Не трожте мать! Оставьте ее!»

   А мать не могла и не хотела вспоминать те ужасные годы, проведенные в немецком плену, как чудом осталась жива, как стала свидетелем чудовищных злодеяний убийц и карателей против ее народа, не хотела заново проживать те моменты. Больше своей жизни она любила своих троих детей и все, чего она хотела, - это чтобы ее дети никогда не узнали, что такое война.

   Ефросинья Кирилловна выросла в поселке Любач Медвенского района Курской области в семье Рязанцевых, состоящей из родителей, двух сестер и брата. Война застала ее молодой, 23-летней девушкой, полной планов и надежд. Но всем ее планам не суждено было сбыться. Когда до поселка стали доходить печальные новости о вторжении немецко-фашистских захватчиков на территорию Курской земли, о сдаче города Курска врагу, все желающие, кто хотел, ушли в лес в партизаны, часть односельчан начала экстренно эвакуироваться. Но не семья Рязанцевых. Да и как они могли покинуть родной дом, домашнюю живность, все нажитое непосильным трудом, имеющее не столь высокую материальную, сколько духовную для семьи ценность? Как они могли оставить могилы, где упокоены их предки, да и куда им бежать с родной земли? Авось обойдется, авось наши отобьют, надеялась и Ефросинья Кирилловна.

   Фашисты вторглись в родной поселок весной 1942 года и тут же начали наводить свои варварские порядки. В первые же дни оккупации немцы на глазах односельчан начали бесчеловечно расстреливать и сжигать всех, кто не хотел повиноваться. Оккупанты нещадно грабили жителей поселка, заходили в каждый двор, каждый дом и отбирали белье, одежду, обувь, продукты и домашнюю птицу, скот. Оставшихся женщин, стариков и детей заставляли обслуживать захватчиков, готовить им еду, стирать одежду, варить самогон, который немцы называли «шнапсом». В поселке Любач была создана гражданская комендатура, через полицаев вылавливали партизан, коммунистов, евреев. Особенно жестокую расправу они чинили над теми, кто знал, но скрывал место, где укрываются партизаны, таких лиц приговаривали к смертной казни. Фашисты не щадил ни стариков, ни детей, ни инвалидов, не знал ни жалости, ни сострадания, делал все, чтобы каждый любачанец потерял всякую надежду и безмолвно покорился.

   Имущество совхоза «Октябрьский» было полностью разграблено, а здания местной школы, клуба и несколько жилых домов были нещадно сожжены. Поселок полностью опустел, жители боялись показаться на улицах. Вся жизнь в Любаче замерла.

   Из каждой семьи фашисты насильно забирали молодых и здоровых, чтобы эксплуатировать их для построения «светлого будущего» Третьего рейха. Эта печальная участь не миновала и семью Рязанцевых. На семейном совете все плакали, где же это видано, чтобы родители отрывали от сердца своих детей для кровавых убийц и головорезов? Старшей сестре Наталье было 25 лет и у нее на руках уже был младенец. Отдать ее немцам означало неминуемую гибель для ее ребенка. Младшие сестра и брат были еще слишком малы, чтобы вынести тяжелую работу. Поэтому Ефросинья приняла для себя горькое решение; она не знала, увидит ли снова родимый дом, обнимет ли своих родителей, сестер и брата. С тяжелым сердцем она покидала любимый край. Старшая сестра Наталья до конца своих дней винила себя в малодушии и бедах, обрушившихся на хрупкие плечи ее младшей сестры.

   Ефросинью и множество других насильно угнанных людей не зависимо от возраста и пола загнали и заперли, как скот, в закрытые вагоны без окон, без сидений, с сеном на полу, с отверстием в углу для справления нужды. Поезд следовал в далекую Германию. Люди умирали от холода, голода и болезней прямо в вагонах, никто не забирал их тела. Ефросинье было 24 года, когда она попала в лагерь для «гражданских» рабочих в Берлине. Такой лагерь был временным для привлечения к дисциплине иностранных подневольных рабочих и дальнейшего перераспределения их по частным фирмам для принудительного труда. Поскольку все мужское население Германии было мобилизовано, рабочих рук катастрофически не хватало. Лишь благодаря массовой эксплуатации иностранной рабочей силы поддерживалось снабжение немецких граждан всем необходимым. «Восточных рабочих», как издевательски прозвали советских граждан на нацистский жаргон, расселили в холодных бараках с клопами. Люди спали в одежде прямо на полу, а вместо подушки у них была прибитая к изголовью доска. Их держали впроголодь, заставляли работать до ночи, избивали за малейшее неподчинение, а тех, кто не мог больше работать, забивали до смерти. Многие женщины подвергались дополнительным издевательствам и насилию. Некоторые из подневольных рабочих пытались бежать, за что их либо отправляли в лагеря смерти, либо казнили на месте. Убивали даже при одном лишь подозрении на бегство. В таком лагере Ефросинья провела около месяца, прежде чем за ней пришли.

   Однажды девушку и всех остарбайтеров выстроили в шеренгу. В лагерь обратился частник по имени Альберт, его хозяйство занималось производством молочной продукции и ему требовалась дополнительная рабочая сила. Немец холодным, пристальным взглядом рассматривал пленных, заглядывал им в зубы, оценивал физические данные по аналогии, как оценивают данные скота. По итогу он отобрал для своего хозяйства одну полячку, двоих русских мужчин и нашу Ефросинью.

   Альберт был очень жестоким мужчиной. Всех своих пленников он использовал в качестве разнорабочих, кормил крайне скудной пищей дважды в сутки: утром и вечером перед сном, нагружал непосильной работой не зависимо от пола, жестоко избивал за любое неповиновение, а на ночь запирал в сарае. В таких нечеловеческих условиях Ефросинья прожила 3 года до момента освобождения Берлина от фашистов весной 1945 года. Она научилась понимать на слух немецкую речь и разговаривать на польском, украинском и немецком языках. Ефросинья всегда была настоящей труженицей, прекрасно готовила, пекла изумительные пироги, за что ее и полюбила жена Альберта Ханна. Она была очень добродушной женщиной в отличие от своего жестокосердного мужа. Именно она пожалела и спасла Ефросинью, когда Красная армия громила фашистов на улицах Берлина. Как раз она спрятала девушку в сточной канаве с бутылкой воды и краюхой хлеба, когда ее муж бессердечно расстреливал всех без исключения рабочих, прежде чем покинуть город. Ефросинья не знала, сколько дней она находилась в канаве, силы день за днем покидали ее, рассудок мутнел. Она медленно умирала, вспоминая свой родной край, своих близких, горькие слезы текли по ее щекам. В практически безжизненном состоянии девушку нашли красноармейцы, вызволили на белый свет обессилевшее, хрупкое тело из сточной канавы. Ефросинья была спасена!

   P.S. Дочка Наденька – это моя ныне живущая бабушка. Главная героиня Рязанцева Ефросинья Кирилловна – это моя прабабушка по материнской линии. Если бы она мужественно и стойко не вынесла всей той тяжелой ноши, то не было бы меня и этой трагической истории нашей семьи.