Буллинг доберётся до каждого: вчерашние школьники размышляют о проблеме

— Я — буллер с 13 лет. Я не могу точно сказать, сколько это длилось. Примерно до середины 11 класса. Сейчас я, конечно, не страдаю подобным, но бывшим буллером, как и бывшим наркоманом, быть нельзя. Это моя позиция. В школе у нас был мальчик, который, в общем, ничем не отличался от других. У меня с ним был личный конфликт: он ударил меня и вывихнул мне челюсть. Я оскорбляла его, настраивала других ребят против него, могла плеснуть водой в лицо, подставить подножку, опрокинуть тарелку с едой на него и просто задевать без причины. Что мне помогло успокоиться? Только долгая работа с психологом, — рассказывает одна из студенток.

Эта история натолкнула нас на мысль: буллинг — это реальная проблема или умное западное слово? Разобраться в этом нам помогали эксперты ЮФУ.

Агрессор всегда найдёт причину

В законодательстве Российской Федерации пока нет чёткого определения понятий «буллинг», «травля» или «скулшутинг», хотя минимальный житейский опыт и первый сайт в поисковой строке Интернета говорят, что буллинг — это разновидность насилия, объектом которого является отдельная личность в коллективе. Эксперты также поясняют, что травля никогда не появляется «из воздуха» и часто ему предшествует определённое столкновение интересов, однако не стоит любой межличностный конфликт сразу приравнивать к буллингу.

И вот почему. По словам Никиты Бурмистрова, конфликтолога и преподавателя ЮФУ, буллинг — это систематические действия, характеризующиеся агрессивными преследованиями, сталкингом, издевательством, оскорблениями и угрозами. Насилие всегда направлено в одну сторону, от субъекта к объекту, в то время как в конфликте обе стороны могут добиваться своих целей и отстаивать свои позиции на равных.

Немного статистики. Мы провели опрос среди 50 студентов ЮФУ и выяснили, что около 40% опрошенных подвергались буллингу. Это 20 человек из 50. Цифра ужасает, не так ли? Кого-то травили за отсутствие дорогих телефонов и брендовых вещей, кого-то за особенности внешности, а кого-то и вовсе за хорошие оценки и повышенное внимание со стороны учителей.

— В старшей школе от меня отвернулись одноклассники, с которыми я была в довольно хороших или же в очень близких отношениях, которым я всячески помогала.

Я была лидером, старостой, старалась сделать для коллектива всё в лучшем виде. Не отрицаю, что мои методы не всегда были рациональными (всем свойственно иногда перегибать палку в большом увлечении), но полученный фидбэк с ними и рядом не стоял. Я вижу причину зависти в повышенном внимании ко мне классного руководителя (чего, конечно, никто не добивался, и что, я считаю, можно объяснить только непрофессионализмом преподавателя), — делится одна из студенток.

— Люди просто невзлюбили меня за то, что я лучше, чем они в чём-либо. И решили группками оскорблять меня и шептаться за спиной. Если что-то случалось, то в сторону сразу шли какие-то издёвки и едкие подколы, — рассказала бывшая ученица одной из ростовских школ.

Более того, наш опрос наглядно обрисовал ситуацию: у вчерашних школьников тема действительно «болит» и вызывает бурю эмоций. В каждом втором размышлении присутствуют подобные резкие, где-то даже агрессивные высказывания:

— Был у меня одноклассник в средней школе. До класса 9 общались натянуто, но поговорить было о чём. Парень был умным, но школьную программу не тянул. Не знаю, кто в этом виноват, может, мать, которая забила на сына, может, обстоятельства, но травили его знатно. За речь, за глупую улыбку — за чепуху, одним словом. Спасибо, хоть только словесно. Бычки об него не жгли, в унитаз не макали, руки не резали. Но и приятного мало. Учителям как будто всё равно было. Кто должен защищать его? Мы? Думаете, девочка может противостоять компании из 5-6 человек? Да даже морально задавят. Так он и варился в этой желчи до выпускного. Я никогда ни за кого не заступалась. Только сглаживала градус напряжения. Или звала учителя. Иначе крайней всегда оставят тебя. Буллинг есть везде. В разных формах он доберётся до каждого. Дразнилки, выяснения отношений — всё это язык жестоких детей, у которых родители либо тираны, либо холодные уроды, — делится одна из опрошенных.

Но, к счастью, в последнее время внимание к травле со стороны общества сильно возросло. Пропагандировать мирное решение конфликтов и «ненормальность» агрессии стали сериалы, фильмы, различные социальные ролики.

Проблемой интересуется и государство: в декабре 2023 года депутаты Государственной Думы разработали проект нового закона, направленного на борьбу со школьным буллингом.

— Причина такой тенденции — общая трансформация морально-этических норм. Иными словами, то, что было нормальным в XVIII веке (телесные наказания для женщин, тяжёлый труд детей и т.д.), в наши дни стало экстраординарным и общественно порицаемым, — отмечает конфликтолог Никита Бурмистров.

Однако, хоть общество и признало тот факт, что буллинг — это не то, с чем «дети сами разберутся», проблема всё равно остаётся.

Что излучаю, то и получаю

Травля никогда не возникает сама по себе, но дело здесь не только в предшествующем конфликте: подобную ситуацию «рождают» сторонние, если можно так выразиться, факторы. Их, конечно, множество, но наши эксперты выделяют несколько основных.

Основная среда, где больше всего времени проводит подросток, — это школа, где отдельные роли выполняют одноклассники и педагогический коллектив. Исходя из опроса студентов ЮФУ, школьникам сегодня, в эпоху интернета и массовой коммуникации, действительно не хватает авторитета не только в лице родителей, но и в лице педагогов. Учителя выполняют свою работу формально и на многое закрывают глаза, поэтому в классе складывается определённая иерархия, где чётко выделяются «крутые», «нейтралитет» (чаще всего они просто боятся буллеров) и «жертвы». И последним трудно противостоять коллективу без помощи взрослых. Тут и рождается риск скулшутинга.

Известно также, что психолог в современных учебных заведениях — это «призрак», который то появляется с пачкой бессмысленных тестов в руках, то снова исчезает за дверьми кабинета. А дети вряд ли способны самостоятельно просить о помощи, видя полное безразличие. Зачем тогда вообще в школах открыта ставка психолога? Просто так, для галочки? Это бесконечные вопросы без ответов.

— Действительно, в обязанности учителя входит разрешение конфликтов, которые возникли в стенах школы во время учебного процесса. Всё, что касается взаимоотношений ребят, становится обязанностью классного руководителя, однако здесь важно отделить такое понятие, как воспитание. Основы норм поведения закладываются в раннем детстве в семье, школа может только помочь взрастить в детях совесть и нравственность. Если у ребёнка изначально отсутствуют такие качества, то это уже большая проблема, которая не сможет решиться только усилиями школы, — комментирует Геннадий Полянский, классный руководитель в ростовской школе №26.

Получается, больше всего влияет родительское воспитание и атмосфера в семье. Ребёнок не станет издеваться над другими детьми, если дома получает достаточно любви и внимания.

С этим согласна и Наталья Коваленко, педагог-психолог ЮФУ с опытом работы 25 лет:

— Агрессором становится ребёнок, который не получил достаточно сочувствия к своим проблемам и помощи в их решении. Как говорится, что получаю, то и излучаю. Меня как родителя очень бы огорчило, что мой ребёнок стал причиной боли другого. Как бороться? Я бы сделала ставку на включение эмпатии. Рассказы о чувствах других людей, свой опыт столкновения с человеческой жестокостью, обсуждение возможной компенсации для того, кто подвергся агрессии… Но надо понимать, что это работа не на пять минут после вызова в школу, это система.

Буллеры тоже плачут

Страшнее буллинга могут быть только его последствия, которые никогда не проходят бесследно ни для жертвы, ни для агрессора. Наталья Коваленко считает, что травля вполне может довести человека до психотравмы (он начнет ощущать себя на грани жизни и смерти) или же до депрессии с необходимостью лечения. И это мы можем увидеть на реальных примерах.

— С 3 по 6 класс я встретился с агрессией от дворовых детей. Агрессивное поведение выражалось в оскорблениях, желании нанести физический вред, попытках выгнать со двора. Я стал замкнутым, долго ни с кем не хотел общаться, — делится своей историей один из студентов.

Иногда буллинг приводит к куда более ужасным последствиям — скулшутингу. Например, громкий случай в Керченском политехническом колледже в 2018 году. Тогда от рук Владислава Рослякова пострадало 67 человек. Причина стрельбы — психологический кризис после травли со стороны однокурсников.

Далее трагедия в Перми, стрельба в Казани, где в совокупности погибло 16 человек. Недавний случай в гимназии №5 города Брянска. И снова главный мотив — месть.

Теперь остаётся вопрос: а что же происходит с буллерами? Наверняка большинство из вас думает, что безнаказанность травли приводит к ещё большей агрессии во взрослом возрасте, но, как рассказала Наталья Коваленко, последствия могут быть самыми неожиданными:

— Самое потрясающее, что я читала о буллинге, это исследование, проведённое среди учителей школ. Их опрашивали о детском опыте участия в буллинге. И оказалось, что те учителя, которые сами когда-то травили сверстников, в своей работе оказались более чувствительны к буллингу. То есть они замечали его у детей в своих классах и могли эффективно прекращать. А те, которые были жертвами, во взрослой жизни не могли заметить травлю среди своих учеников. Их психотравма не давала им прикоснуться к старой ране. Поэтому нет никаких рецептов. Кто-то извлекает пользу из своего худшего опыта, а кто-то — нет.