Теплая сказка купеческого дома или

История любви на кованой вешалке

Если вы думаете, что сказки живут только в Дании или их столетиями сочиняют целые народы, а может быть, Вы вообще считаете, что сказке нет места в 21 веке, то спешу вас уведомить, что в каждом нашем дне есть много такого волшебства, о котором мы и не подозреваем. И в каждом доме тоже. Одно из них пришлось мне самой увидеть в одном старом купеческом доме. А их в Окуловке немало. Бывает, что прежних хозяев уж нет и в помине, а вот их предметы продолжают жить – поживать да служить верой и правдой добрым людям. Так вот, в одном таком доме и случилось мне коротать ночку. Адреса уж я и не помню, да помню, что летний вечер перестал баловать теплом, и повеяло долгожданной прохладой, а вслед за ней мечтами о теплом одеяле, потрескивающем огне в печи и даже скрипе её заслонки. Вечер медленно растаял в надвигающихся ночных сумерках, и наступило время говорящих мыслей, ярких теней и звуков прошлого. Скучающая печка лениво осматриваясь по сторонам незаметно потянулась, потом покрёхала осыпающейся известкой и, жалуясь на безделье, завела разговор со старым самоваром, который так же томился в ожидании. Порой нечаянно подслушав чей-нибудь разговор, становится неловко. Но в этом случае было нельзя оторваться и мне пришлось долго неподвижно лежать, чтобы не выдать свое присутствие. Назойливые мухи словно сговорились и в один момент решили испытать мое терпение, но всё же решение оставаться незамеченным было непреклонным. Когда же еще печь будет болтать со старым самоваром?

Подобно тому, как люди перелистывают альбомы с фотографиями , печь перебирает погасшие угольки, как - будто воспоминания, которые уже не обжигают руки, но все ещё согревают сердце...

Одной холодной осенью жили-были у печи прекрасная стройная кочерга и интеллигентный совок для золы. Следует сказать, что наши предки всегда к кочерге относились уважительно, как к нужной, полезной вещи. Сначала это была просто корявая палка. Кочергой называться она стала лишь в 18 веке и сразу стала символом домашнего очага. Ею шевелили дрова, чтобы лучше горели, ворошили угольки, отворяли горячую заслонку, выгребали золу. А уж тут был необходим добротный совок, как у нашей кочерги: не узкий и не широкий, не большой и не маленький, не беспомощно лёгкий, но и не грузно тяжёлый. И так они дружно управлялись со своими делами, что в доме было тепло и яркой осенью, и снежной зимой. Наступало новое утро, и радостная кочерга плавно кружилась в вальсе, призывая поленья быть ближе друг к другу. Всё - то у неё должно было быть не столько по общим правилам, сколько по велению ее чистого горячего сердца... "Одно полено не горит!", - деловито соглашался совок, когда у него была свободная минутка. Иногда кочерга так весело мешала угольки, что они выпрыгивали из печки один за другим. Но благородный совок всегда был начеку и сразу же мог подставить свое надёжное плечо... Так они и жили. Каждый делал свое дело и делал его хорошо, а вечером, когда все домочадцы ложились спать, они висели у стены рядышком и говорили по душам. Им жилось трудно, но все равно эта парочка светилась от счастья. Кочерга становилась ещё стройнее и грациознее. Ее позолоченная ручка, словно вечернее платье, обхватывала гибкий стан и очень была ей к лицу. А благородный совок тоже не мог скрывать внутренний свет и это все замечали.

Однажды приехала городская хозяйка и тоже обратила внимание на счастливый совок. Она забрала его в город, чтобы там наводить порядок, повесила его на гвоздь в прихожей и ...забыла.

Кочерга горько плакала и ждала, что он вот-вот вернётся. Но ее теплый друг оставался в городской квартире долгое время... "Каждый день без тебя - потеря", - шептал он ветру, когда открывалась входная дверь. Столько было тоски в этих долгих вечерах... А над ними поднималась грустная красивая песня, озаренная лунным светом тающих сумерек... И луна, будучи единственной царицей ночного неба, передавала влюбленным их молчаливые приветы.

Наступила новая осень, новая зима и чужая весна снова отправила кочергу на покой. Теперь кочерга висела в одиночестве на кованой вешалке у стены. "Я уже в почтенном возрасте и много спала", - уточнила печь, а моя железная подруга оказалась совсем не железной, она расклеилась и все время плакала, да так, что дрова плохо разгорались, даже если попадались добротные поленья и они тесно прижимались друг к другу.

Все падало у нее из рук, а она сама порой падала на ноги домочадцев, надеясь, что кто-то из них исправит несправедливое положение вещей. В общем ни Богу свечка, ни черту кочерга.

Между тем хозяйка, разбирая городскую квартиру, собирала всякий хлам, чтобы потом увезти его в деревню. Так в старом деревенском доме годами томились коробки с детскими игрушками, старая посуда и прочие пережитки прошлого. Их уже давно бы выбросили на свалку, но хозяин всегда вставал на защиту таких вещей. И большим радостным событием для него было дать чему-то старому новую жизнь. Иногда он принимался за это дело с большим рвением и хвалил за службу старый молоток, спасённый из заброшенного дома, искал читателей для книг, которым было негде жить, и ремонтировал часы, что уже было навсегда остановились.

Так однажды споткнувшись о большой мешок, почтенный господин принялся разбирать его с грустным любопытством. Что ещё отжило свой век и почему опять стало ненужным? Большие добротные гвозди обязательно пригодятся, чтобы залатать крышу, старый плед ещё не раз спасет в прохладные вечера... А это что? "Да это же тот самый совок, который я искал столько времени!", - воскликнул хозяин, и широкая мягкая улыбка скользнула по его доброму лицу. "Надо же, дружище! Ты вернулся! Как раз скоро осень, нас ждёт много работы, будем чистить печь и готовиться к холодам. Ну, теперь то не пропадем!", - заключил обрадованный находкой хозяин дома, и торжественно повесил совок на родной крючок кованой вешалки. Грустная кочерга едва не подпрыгнула от внезапного счастья, а совок засветился ярче прежнего.

Зашумел чайник, закипела жизнь и, потирая руки, добрый человек налил себе чаю в любимый бокал, удобно устроился в любимом кресле и стал читать любимую книгу о любимом писателе. Этот писатель был таким виртуозом, что мог мгновенно сочинить любую историю, она была бы короткой и очень интересной. Вот он то бы мастерски описал жизнь нашей кочерги и эту историю непременно б напечатали:

«История любви на кованой вешалке... Не спешите выбрасывать старые вещи, быть может, они еще кому-то пригодятся»….

Но писатель не верил в любовь. И в конце своей короткой жизни понял, что ему всегда не доставало душевного тепла.

Он помогал нуждающимся, строил библиотеки и больницы, сажал сады и рыл колодцы, сочинял рассказы и лечил людей. А его никто не лечил, потому что согреть сердце может только настоящая любовь, а он долго на нее не решался. Тепло души не купишь ни за какие богатства. Недаром и печь называют душой дома, а кочергу в печи хозяйкой...

Вот и захозяйничала наша красивая кочерга со своим добротным кованым супругом новой осенью. Печь старательно пыхтела, угольки весело танцевали, заслонка по-прежнему напевала свои старые песни... В доме было тепло и уютно, снова царил покой и порядок.

Все должно быть на своих местах, а потому нужно усердно искать и своё место в жизни, чтобы непременно успеть быть счастливым.



Старая печь с удовольствием зевнула, явно довольная разговором, она хотела было спросить, понравилась ли история самовару, но он её уже не слышал. Ему снилось, что хозяева устраивают чай на веранде и рядом с ним ставят красивую мельхиоровую сахарницу в завитушках, а в его начищенном брюхе ярко отражаются цветы хозяйского сада. И вот когда самовар затопили...

Но тут мне пришлось заснуть, ибо подсматривать чужие сны ещё более неприлично, чем подслушивать разговоры.

Но снилось мне что-то очень тёплое...

Это была уже моя тёплая сказка.